Егор Абозов

«Девятого сентября в трех столичных газетах появилось объявление: „Вышла и поступила в продажу первая книга журнала „Дэлос“. Сегодня при помещении редакции вернисаж. Фонтанка, против Летнего сада“.

Объявление это с большим удовлетворением прочли три тысячи человек, те три тысячи изысканных любителей красоты, которых секретарь редакции с точностью предугадал в Петрограде.

Заметки о «Дэлосе» появлялись еще с прошлой весны. Многие ждали журнала, как ключа студеной воды в пустыне.

Князь, не дослушав, подошел к небольшой картине знаменитого художника Спицына. Она изображала гуляющих вольно маркиз и хватающих их маркизов с курносыми и развращенными лицами.

– Что это? – громко спросил князь.

В дверь секретарской высунулось толстое лицо Спицына и тотчас скрылось. Гнилоедов доложил:

– Это на сюжет эпохи Людовика Пятнадцатого. Вольное подражание Буше.

– Хорошо, – сказал князь, повернулся к печке, на которой висело странное произведение Белокопытова, и все увидели, как на худом его лице дрогнули вдруг и мигнули веки несколько раз.

И тут только понял Гнилоедов и содержание картины и что сам сделал промах, повесив ее на виду. Белокопытов изобразил на лужку двух купальщиц; они вылезли из воды и делали что-то нехорошее; за прудком из красной, какой не бывает, мельницы высовывались две рожи с подзорными трубками. С боков на деревьях сидело по амуру, из облака вылетал третий амур и держал над всем этим венок. Картина была написана явно на скандал.

– Странная штука, – проговорил князь.

В толпе хихикнули. Гнилоедов зажмурился, понял, что погиб, и пробормотал, разводя руками:

– Мы это для курьеза повесили. Яркие краски, молодой автор. Вещь скорее для прихожей. Я уже говорил ему, к чему здесь амур с венком?

Тогда из толпы отделился юноша, небольшого роста, в сюртуке и замшевом жилете. Он рванул дверь в секретарскую и скрылся.

– Белокопытов, – сказали в толпе.»