Вернуться в Портленд

Однако небо безжизненно. На высотах метров до семидесяти там мелькают птицы, до двухсот заносит насекомых. Еще выше изредка ревут самолеты, ракеты рвутся уничтожить остатки озонового слоя. За стратосферой воздух постепенно истончается, дальше простирается черная пустота. Мерцают звезды, вертятся планеты, летят метеоры – беззвучно, потому что даже свистеть там нечему. И уж точно, там нечего делать богу. Я не верю ни во что; мой технический склад ума не позволяет допускать существование чего-то студнеобразного, не поддающегося анализу. Но если уж разделять категории неприемлемого, мне гораздо ближе жизнелюбивая египетская Астарта, нежели худосочный Иисус в окружении ангелов, лишенных вторичных половых признаков. Если бог есть, то он – в земле. Недра ее неисчерпаемы, а плодородный слой питает все живое. То, что еще глубже находится ад, ничего не значит: крайности смыкаются. Я думаю об этом, когда смотрю на пробуждающиеся тополя. Тускло-красные кисточки через день сменятся мелкими листочками, покрывало сделается зеленым. Каждый год деревья по-новому готовятся к очередному витку жизни, хотя не знают, что их ждет.